$IMAGE1-left$Когда система держится не на работе институтов, а на отдельных личностях, здоровье лидера превращается в государственную тайну
Непрозрачная ситуация вокруг состояния здоровья узбекского лидера Ислама Каримова довольно типична для стран с авторитарными режимами. В них физические и психические кондиции вождя — государственная тайна за семью печатями. Ради ее сохранения порой приходится идти на прямой подлог и отрицание очевидных фактов, потому что в противном случае возможны тяжелые политические последствия — система держится не на работе институтов, а на отдельных личностях.
Жизнь после смерти
История махинаций со смертью и здоровьем вождей уходит в седую древность. Еще в III веке до н.э. приближенные китайского императора Цинь Шихуанди, скончавшегося в поездке вдали от столицы, в течение двух месяцев скрывали от жителей Поднебесной скорбное известие. Пока его экипаж возвращался домой, они велели везти впереди и позади кареты с трупом императора (считавшегося живым, о его смерти знали лишь пять человек) телеги с тухлой рыбой, дабы заглушать запах истлевающего тела. Вернувшись во дворец, заговорщики выпустили фальшивое завещание от имени усопшего, согласно которому были принуждены к самоубийству официальный наследник и ведущие полководцы, а следующим императором стал неспособный младший сын, оказавшийся марионеткой в руках придворной камарильи.
Спустя более чем 2 тыс. лет смерть другого азиатского тирана, сравнявшегося с Цинь Шихуанди во властном безумии, Ким Ир Сена, была объявлена только через 30 часов. И хотя власти его сына Ким Чен Ира абсолютно ничего не угрожало, необходимость подготовить подданных к смерти живого бога, казавшегося бессмертным, вызвала заминку более чем на сутки.
Послесталинский СССР не был столь параноидальным режимом, как северокорейский, однако и здесь о смерти генсеков сообщалось не сразу. Кончину Леонида Брежнева утром 10 ноября 1982 года объявили лишь 11 ноября, Юрия Андропова, умершего 9 февраля 1984 года, — 11 февраля. И если Горбачева избрали на пленуме ЦК генсеком 11 марта, на следующий день после смерти Черненко, то самого Константина Устиновича — лишь через четыре дня после ухода Андропова. В случае с Михаилом Сергеевичем поспешность была вызвана желанием поставить перед фактом его утверждения возможных соперников-ортодоксов из числа «стариков».
В наше время подобное случается не только в тоталитарных странах. 16 января 2001 года было совершено покушение на президента Демократической Республики Конго Лорана-Дезире Кабилу. В него стрелял солдат-подросток из личной охраны. Хотя министр здравоохранения страны, находившийся в момент покушения в соседнем кабинете, зафиксировал смертельный характер ранений, было решено переправить Кабилу самолетом в Зимбабве, к его союзнику Роберту Мугабе, где имелись более квалифицированные врачи. До сих пор неизвестно, был ли доставлен в Зимбабве труп или конголезский президент скончался по прилете. Но о его смерти было объявлено только два дня спустя. Это время соратники использовали для выбора и утверждения наследника — 29-летнего сына президента Жозефа Кабилы.
История болезни
На этом фоне то, что произошло 4 марта 1953 года в СССР, представляется чудом. Еще при жизни тирана, пусть и парализованного и агонизирующего, в условиях абсолютной информационной непроницаемости, когда даже его кончину можно было утаивать хоть целый месяц, высшее руководство страны зачем-то решило сообщить населению и всему миру о случившемся со Сталиным кровоизлиянии в мозг: «Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет Министров Союза ССР, как и вся наша партия, весь наш советский народ, сознают все значение того факта, что тяжелая болезнь товарища Сталина повлечет за собой более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности. Центральный Комитет и Совет Министров в руководстве партией и страной со всей серьезностью учитывают все обстоятельства, связанные с временным уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной деятельности». Газеты начали печатать бюллетени о состоянии его здоровья, что было таким смелым шагом, что горбачевская гласность кажется по сравнению с этим детской шалостью. Представим, что Сталин бы вдруг пошел на поправку — головы бы не сносил никто из руководства. Впрочем, только железобетонная уверенность в том, что дни и часы его сочтены, придавала смелость руководящей четверке — Маленкову, Берии, Булганину и Хрущеву.
Нынешние узбекские власти, кажется, руководствуются этим примером, решив объявить о тяжелой проблеме со здоровьем у своего лидера. Надо отметить, что хотя послесталинское руководство действовало на редкость сплоченно и дружно в критические дни, это не спасло его от раскола и междоусобной борьбы. Уже через три с половиной месяца удар был нанесен по ничего не подозревающему Берии, затем последовала отставка Маленкова, а еще через два с половиной года рухнули ближайшие соратники Сталина, заклейменные как «антипартийная группировка». Ситуативные коалиции в тоталитарных странах, как выясняется, недолговечны. То же самое произошло в коммунистическом Китае после смерти Мао Цзэдуна. Ровно через месяц, как скончался «великий кормчий», была арестована «банда четырех» — тамошний эквивалент «коллективного Берии». Однако уже вскоре победители оказались не у дел: и председатель КПК Хуа Гофэн, и начальник управления охраны Ван Дунсин, проведший операцию по задержанию членов банды, были обойдены хитроумным Дэн Сяопином.
Вопрос дееспособности
Если же болезнь лидера затягивается, то выход из ситуации даже в условно демократических странах порой становится возможным лишь не вполне законным путем. Президент Нигерии Умару Яр-Адуа в ноябре 2009 года вылетел в Саудовскую Аравию для лечения перикардита. С этого момента он словно пропал для своих сограждан. В самой населенной стране Африки начался политический кризис, поскольку никто не мог сказать, чем занимается президент, каково состояние его здоровья и является ли он дееспособным. По Нигерии даже поползли слухи о его кончине. В этой ситуации полной неопределенности верховный суд потребовал от правительства принять решение, способен ли Умару Яр-Адуа исполнять свои обязанности, для чего следовало заслушать пятерых врачей. Поскольку министры не могли принять никакого решения, 9 февраля 2010 года сенат страны принял решение о временной передаче президентских полномочий вице-президенту Гудлаку Джонатану. Это постановление шло вразрез с Конституцией, но политическая элита страны поддержала его, поскольку в противном случае Нигерии с ее проблемами мусульманского радикализма и сепаратизма угрожал тяжелый политический кризис. 24 февраля 2010-го Яр-Адуа доставили на родину, где он и скончался 5 мая.
Неизвестно, известили ли Яр-Адуа о том, что его де-факто лишили власти, но вот в случае с Антониу ди Салазаром диктатора решено было поберечь. В августе 1968 года Салазар, правивший Португалией уже 36 лет, поскользнулся в ванной и, ударившись головой, пережил кровоизлияние в мозг. Жизнь тирана протекала в условиях полной секретности, он крайне редко появлялся на публике. Так что маскировать его недееспособность можно было долго. Однако столпы режима решили, что Салазар, которому было 79 лет, вот-вот умрет, и президент Америку Томаш, формальный глава государства, единственный раз за долголетнее пребывание в должности воспользовался своими полномочиями и отправил его в отставку с поста премьер-министра. Правительство возглавил другой профессор — Марселу Каэтану. Но Салазар прожил еще два года, и к нему, пусть даже парализованному, вернулся рассудок. Он оказался в плане здоровья примерно в том же положении, что и Ленин в 1923–1924 годах . Однако до последнего дня жизни Салазар верил, что остается действующим главой правительства, так как никто не информировал его о произошедших переменах. Не произойдет ли нечто подобное в Узбекистане?
Максим Артемьев,
историк, журналист
|
